Видимо, когда-то наша страна пережила фазу пассионарного надлома, если смогла забыть эту войну. «Наши предки называли ее великой, но она была незаслуженно забыта, фактически, по ряду политических, идеологических соображений, вычеркнута из нашей исторической памяти и из истории», – подчеркнул Путин 12 декабря. Теперь уж и мы стали вопрошать: «Мы не манкурты?» И размышлять об интервенции антикультуры в наше сознание.
В этой связи захотелось рассказать, как чтут память своих предков, защитников России, в Ингушетии, где каждый мальчишка напоет вам песенку Ингушского полка Кавказской туземной конной дивизии. Вот и Великая княгиня Мария Владимировна провела в Ингушетии пять незабываемых дней, потому что здесь сохранена память о ее двоюродном деде – его Высочестве Великом князе Михаиле Александровиче. И вылилась эта память в скульптурное изображение всадников Кавказской туземной конной дивизии. Иррегулярное воинское образование, которым командовал сам брат царя, стало мостом дружбы между Кавказом и Россией.
...Ни в одном советском учебнике истории не вспоминали об этом человеке. Даже статьи в Советской исторической энциклопедии о нем не было. А ведь он, узнав о начале Первой мировой, умолял императора о возращении на родину. И когда опека была снята, он, испросив разрешения по дипломатическим каналам, отправился в Россию.
Это был Великий князь Михаил Александрович Романов, родной брат русского царя.
Хочется отметить, что Великий князь был самым младшим и самым любимым сыном Императора Александра III. А в немилость к родному брату попал из-за морганатического брака с Натальей Сергеевной Вульферт, носившей фамилию второго мужа (в девичестве Шереметьевская). Это был неслыханный случай в истории династии Романовых, поскольку эта особа не принадлежала к «влиятельным фамилиям». В результате такого мезальянса Великий князь был изгнан со службы, лишен флигель-адъютантского чина и права на условное регентство, полученное после рождения цесаревича.
И вот теперь он возвращался на Родину. На военном корабле, со своей семьей. Братья помирились, а любимой жене был дарован титул графини.
В это время граф Илларион Воронцов-Дашков, будучи Главнокомандующим войсками Кавказского военного округа, обратился через военного министра к царю с предложением использовать «воинствующие кавказские народы» для того, чтобы сформировать из них войсковые части.
Когда произошло рождение новой дивизии (исключительно из горцев Кавказа), было принято назвать ее «Кавказская туземная конная дивизия», чем подчеркивалось кавказское, но исключительно местное происхождение. Командиром иррегулярного образования стал Великий князь М.А. Романов. Почему дивизия называлась дикой? Об этом мы узнаем из воспоминаний офицеров, служивших в ней.
Когда главнокомандующий Николай Николаевич Романов (дядя Михаила) прибыл на смотр только что зародившейся дивизии, то, увидев горцев в черкесках, папахах, с кинжалами, шепнул своему племяннику примерно следующее: «Дивизия пока еще дикая, но с немцем, я думаю, управится».
Несмотря на то, что мусульмане имели полное моральное право не принимать никакого участия в «русской войне»: ведь прошло всего 50 лет со времени окончания Кавказской войны, добровольцев из горцев было предостаточно. Особенно отличились ингуши. Желающих было так много, что решили сформировать отдельный Ингушский полк.
О формировании Ингушского конного полка было объявлено 9 августа 1914 года. Этим занимался старший помощник начальника Назрановского округа подполковник Эдиль-Султан Беймурзаев.
Известный русский писатель и военный публицист, представитель первой волны эмиграции, на основе фронтовых корреспонденций создавший роман «Дикая дивизия», Николай Николаевич Брешко-Брешковский писал, что джигитам не надо было казенных коней, они пришли со своими.
«Не надо было обмундирования, – писал он. – Все были одеты в свои живописные черкески. Оставалось нашить погоны. У каждого всадника на поясе висел кинжал, а сбоку – шашка. Только и нужны были казенные винтовки».
В дивизию вошли: татарский (азербайджанский), чеченский, черкесский, кабардинский, ингушский и 2-й дагестанский полки. Их объединили в три бригады
Состав офицеров в полках был смешанным. Весьма колоритной фигурой в Ингушском полку (да и во всей дивизии, пожалуй) была фигура полковника французского принца Наполеона Мюрата – правнука знаменитого наполеоновского маршала, короля Неаполитанского Иоахима Мюрата, женатого на сестре Наполеона Бонапарта – Каролине. Полковник Ингушского полка принц Мюрат был правнучатым племянником императора Франции. Прадед принца Наполеона Мюрата маршал Иоахим Мюрат вместе с Наполеоном Бонапартом в 1812 году шел с армией, чтобы покорить Россию. Их же потомок, связав свою жизнь с Россией, стал ее офицером. Принц Мюрат добровольно вступил в Конную дивизию еще и потому, что по матери – грузинской княжне – он имел самое непосредственное отношение к Кавказу. Совмещалось несовместимое: французы – принц Наполеон Мюрат и полковник Бертрен; двое итальянских маркизов – братья Альбицци; поляк – князь Станислав Радзивилл; персидский принц Фазула-Мирза. Из дворян Кутаисской губернии происходил и полковник Георгий Алексеевич Мерчуле – абхаз по национальности, назначенный командиром Ингушского конного полка. В дивизии смешался цвет русской знати, грузинских, армянских князей, шведских, финских и прибалтийских баронов. А рядом были гордые ингуши, у которых не существовало обращения на «вы». К своим офицерам, генералам и даже к комдиву –Великому князю Михаилу Александровичу, всадники обращались на «ты». Это нисколько не умаляло авторитета командного состава и не отражалось на воинской дисциплине.
Офицер Ингушского полка Анатолий Марков в своих воспоминаниях писал: «В горцах не было никакого раболепства перед офицерами, они всегда сохраняли собственное достоинство и не считали своих офицеров за господ, тем более за высшую расу».
Горцы безумно гордились тем, что ими командует брат самого царя. Они полюбили его за умение носить черкеску, за великолепную посадку в седле, за приветливость. Вся его свита не превышала два-три адъютанта. В походах он ютился в тесных мужицких халупах вместе с офицерами. В Карпатах спал в землянках, питался консервами и заработал язву желудка. Ничего не пил, кроме минеральной воды
Уже за бои в Карпатах многие горцы получили награды от царя. Необходимо отметить, что еще с 1844 года в России Высочайшим приказом установлено, чтобы ордена для офицеров, исповедующих ислам, а также Георгиевские кресты для нижних чинов выдавались не с изображением святых, а с Государственным гербом – двуглавым орлом.
За отвагу при боевых действиях в Карпатах (у села Рыбне) особо отличился Ингушский полк. Георгиевские кресты получили: младший урядник Ахмет Идигович Оздоев, всадник Асланбек Гальмиевич Маматиев, урядник Хаджи-Мурат Заурбекович Местоев, всадник Паша Беков, старший урядник Алисхан Плиев и добрый десяток конников по фамилии Мальсаговы.
А.Л. Марков, вспоминая о своих однополчанах, писал: «Фамилия Мальсаговых в полку была столь многочисленной, что при формировании был проект – создать из представителей этой фамилии особую сотню».
За битву в Карпатах ордена св. Анны (4 степени) с надписью «За храбрость» получили Муса Аушев и Эльмурза Гулиев. Всадник Ингушского полка Осман Магометович Аушев был награжден медалью «За храбрость».
День 15 февраля 1915 года стал одним из самых ярких в боевой истории дивизии. Тогда важными опорными пунктами неприятеля были села Бринь и Цу-Бабино (на подступах к городу Станиславу). И опять большую роль во взятии села Цу-Бабино сыграют ингуши. А их полковой командир Г.А. Мерчуле будет удостоен Георгиевского оружия.
Кавалером Георгиевского оружия станет и прапорщик Ингушского полка Эльмурза Дударович Гулиев. Георгиевским крестом 3-й степени были награждены Эсаки Дзагиев и Хаджи-Мурат Местоев. Георгиевскую медаль «За храбрость» (4 степени) получили: младший урядник Була Осканов, всадники Дрис Аушев, Боч Беков, Ахмат Плиев, Хамид Нальгиев и младший урядник Ибрагим Ужахов.
Одним из разведывательных разъездов командовал корнет Крым-Султан Базоркин, сын генерал-майора Банухо Базоркина. Вместе с Крым-Султаном в конном полку служил и его брат Мухтар. Крым-Султан погибнет 15 июля 1916 г. у деревни Езераны и будет награжден (посмертно) Георгиевским оружием.
Сразу же после боя за Езераны полковник Георгий Мерчуле направил телеграмму начальнику Терской области генерал-лейтенанту Флейшеру:
«Я и офицеры Ингушского полка, – сообщал Мерчуле, – горды и счастливы довести до сведения Вашего превосходительства и просят передать доблестному ингушскому народу о лихой конной атаке 15-го сего июля. Как горный обвал обрушились ингуши на германцев и смяли их в грозной битве, усеяв поле сражения телами убитых врагов, уводя с собой много пленных, взяв два тяжелых орудия и массу военной добычи. Славные всадники-ингуши встретят ныне праздник Байрам, радостно вспоминая день своего геройского подвига, который навсегда останется в летописях народа, выславшего своих лучших сынов на защиту общей Родины».
Всем известен факт, когда всадники Ингушского полка неожиданно столкнулись с железной дивизией Кайзера. Против 500 сабель кавказских воинов противостояло 3000 немецких штыков, пулеметы, тяжелая артиллерия. Не дожидаясь приказа, ингуши бросились в лобовую атаку. Немецкий солдат, участник боя, позднее вспомнит: «На нас надвигалась конная орда, внешний вид наступавших был поистине страшен. Бритые наголо, с выкрашенными хной или охрой бородами, конники с дикой скоростью приближались к нашим окопам. При этом на запястье каждого вращалась шашка. Во главе каждого отряда мчался мулла – в зеленом или алом одеянии – выкрикивая на ходу хвалу пророку Мухаммеду, у которого в руках был Коран и винтовка за плечом».
Гордая кайзеровская дивизия перестала существовать через полтора часа. На следующий день терский губернатор получил телеграмму, в которой Император – от своего имени и имени всего Императорского двора – выражал восхищение «храбрыми орлами Кавказа» и желал, чтобы об этом знали их матери и отцы. Текст заканчивался словами: «С братским приветом Николай II».
В 1916 году Российская армия бросилась в известный Брусиловский (Луцкий) прорыв после слезной просьбы итальянцев, терпевших в Альпах одно поражение за другим. Первым был брошен Ингушский полк Дикой дивизии, который сломил сопротивление врага, в тяжелейших боях смял оборонительные укрепления неприятеля. Это стало главным условием успеха русской армии в этой стратегической операции.
Наступил 1917 год, и несколько полков Кавказской туземной конной дивизии направили в Петроград для проведения «операции». Но горцы стрелять в забастовщиков и демонстрантов отказались. Не воинское это дело.
«Важно беречь историческую ратную память Отечества. Разве справедливо, что у нас до сих пор нет ни одного достойного общенационального памятника героям Первой мировой? – спрашивал президент, обращаясь к Федеральному Собранию. Вопрос отнюдь не риторический. И многие губернаторы восприняли это как руководство к действию».
В ответ на Послание разгорелась полемика в прессе и в Интернете. Генерал-полковник Павел Лабутин, маршал Советского Союза Д.Т. Язов, маршал артиллерии В.М. Михалкин, полковник запаса Александр Бондаренко недовольны тем, как чтут историческую память. Они утверждают, что только в Царском Селе открыт единственный памятник героям Первой мировой (на месте захоронения 15 тысяч Георгиевских кавалеров, офицеров и генералов гвардейских полков России), а во Франции буквально в каждой деревне стоят памятники героям этой войны.
Добавлю: в каждом небольшом германском, бельгийском, люксембургском городке есть памятники героям Первой мировой. А у нас в Москве, в сердце столицы, в сквере (за станцией метро «Сокол») сохранилось всего несколько надгробий героям этой войны.
15 февраля 1915 года по инициативе Великой княгини Елизаветы Федоровны близ храма Всех Святых было открыто кладбище для погребения героев Первой мировой войны. Здесь было похоронено свыше 17 тысяч участников этой войны, погибших на фронтах и умерших от ран в московском госпитале. Большинство надгробий и крестов были уничтожены в 30-х годах. Тогда же был взорван и главный монумент на Бородинском поле, заодно разорили могилу «царского сатрапа» – генерала от инфантерии князя Петра Ивановича Багратиона.
В 1980 –1982 гг. старинный Всехсвятский погост был уничтожен начисто (под предлогом ликвидации кладбища в черте Москвы).
Группе православных, ветеранам ВОВ, представителям историко-патриотических организаций удалось спасти несколько старинных надгробий. Вот и имеем, что имеем...
В ответ на всю полемику, разыгравшуюся в стране, хочется просто написать адрес: город Назрань, Насыр-Кортский округ, Аби-Гув, трасса «Кавказ», мемориал Памяти и Славы.
Здесь вы увидите и памятник, где запечатлен один из членов августейшей семьи, младший брат Николая II – Михаил, который в «забытую войну» командовал Дикой дивизией.
А объекты мемориала, думаю, зачаруют любого: это и аллея Памяти, и три фонтана, и исторические барельефы – панно, и колоннады с мемориальными плитами, и две скульптурные композиции: «Дикая дивизия» и «Брестская крепость». А еще мемориальные доски, вечный огонь Славы и комплекс ингушских башен, в котором размещается музей с экспозициями о депортации и конфликтной ситуации 1992 года.
Выходит, общенациональный памятник есть. И он в Ингушетии. А работали над созданием мемориала Памяти и Славы люди разных национальностей, но единых помыслов. Я могу назвать скульпторов: это Мурад Полонкоев, Равиль Юсупов, Владимир Сержантов-Шульц, Сергей Костюк.
