Эта ярмарочная кутерьма далеко не всем приходится по душе. Особенное неприятие нарастающий вал культурных перемен вызывает у людей религиозных. Во взрыве потребительской свободы они видят свидетельство деградации личности современного человека, чьи интересы сводятся к удовлетворению сугубо материальных потребностей, а также симптом кризисного состояния самого общества, потерявшего истинные ориентиры развития.
Протесты против нового порядка вещей более всего заметны и слышны, пожалуй, со стороны мусульман. Как хрестоматийный можно рассматривать случай, когда игрок знаменитого литовского баскетбольного клуба «Жальгирис» Ибрагим Джаабер, являющийся последователем исламской религии, неожиданно разорвал контракт и покинул команду. Он был недоволен тем, что на спортивной форме размещалась реклама алкогольных напитков и букмекерских контор, а девушки из группы поддержки выступали во время тайм-аутов в слишком откровенных костюмах. При этом игрока не остановила необходимость выплатить баскетбольному клубу солидную сумму в качестве компенсации понесённых издержек. Товарищам по команде баскетболист-мусульманин принёс извинения, объяснив, что его убеждения не позволяют ему поступить иначе.
Такой поступок заслуживает если не уважения, то, как минимум, понимания. Трудно осуждать человека, который имеет твёрдые взгляды, что сейчас встречается не так уж часто, и отстаивает их, не нарушая при этом закон и признавая право других людей жить в соответствие, с их собственными представлениями. Однако всё чаще и чаще конфликт, в котором сталкиваются светская культура и нормы ислама, принимает гораздо более выраженный и острый характер.
В целом ислам (точнее, традиционные его течения) достаточно тесно интегрирован в светское общество и способен уживаться с его веяниями, находить приемлемые формы взаимодействия с иными конфессиями, с гражданскими организациями. В то же время широкое распространение получают радикальные воззрения, такие как ваххабизм и салафизм, настроенные по отношению к ценностям современной культуры значительно менее терпимо. Например, лидеры британских салафитов призывали к введению законов шариата на всей территории Соединенного Королевства. И проблема не исчерпывается одним только культурным конфликтом. Общины салафитов в Европе служат питательной средой для вербовки пособников международных террористов. В некоторых арабских странах салафиты, сторонники радикального ислама, угрожали и даже совершали нападения на христианские церкви и христианских священнослужителей. То есть речь идёт не о мирной проповеди религиозных взглядов, пусть и весьма радикальных. Деятельность радикалов очень часто соприкасается с насилием, очень часто связана с нарушением межконфессионального мира, с угрозами безопасности государства.
Подобные проблемы, к сожалению, известны и российскому обществу. Нет смысла перечислять их, они на слуху. В чём причина того, что деятельность деструктивных элементов, несмотря на предпринимаемые усилия правоохранительных органов по нейтрализации экстремистских группировок, по выявлению и устранению источников их финансирования, не идёт на спад? Каким образом разгромленные террористические ячейки вновь восстанавливают свою структуру? Где они черпают ресурсы, не финансовые (в современном глобальном мире желающих вкладывать капитал в транснациональный терроризм предостаточно), а человеческие и идеологические? Почему идеи религиозных радикалов выглядят привлекательно в глазах нашей молодёжи? Ведь, казалось бы, очевидно, что нагнетание обстановки выгодно прежде всего антироссийски настроенным силам, которые под прикрытием защиты ислама готовы «протаскивать» и популяризовать собственные лозунги, пропагандировать собственные ценности и цели, направленные на дестабилизацию ситуации, что не соответствует интересам всех жителей страны независимо от их религиозной принадлежности.
Скапливающиеся в массовом сознании предрассудки, предубеждения, враждебные эмоции, чувства, питающие взаимное недоверие между представителями разных религий, опасны как потенциальная энергия деформации правопорядка. Но откуда такие предрассудки проистекают? Быть может, объяснение заключается в элементарном различии культур, в недостаточной осведомлённости друг о друге? Ведь действительно взгляды на жизнь, правила поведения у каждого свои. Массовые перемещения населения приводят к существенным изменениям в социальной организации общества, к смешению до сих пор развивавшихся параллельно традиций, к изменению привычного и для приезжих, и для принимающей стороны повседневного пространства. Значительные различия в картине мира способны весьма осложнить межконфессиональные взаимоотношения. Этим может объясняться, в частности, высокий конфликтный потенциал миграции из республик Северного Кавказа в регионы с преобладающим русским населением: во взаимодействие при этом вступают группы населения, слабо адаптированные к поведенческим нормам друг друга.
Однако мероприятия, направленные на ликвидацию этнографической неграмотности, на повышение степени взаимодействия и взаимопроникновения культур, зачастую не дают желаемого результата. Может быть, потому что кто-то целенаправленно пытается разрушить мир и согласие в стране? Но почему эти зёрна ненависти дают столь обильные всходы? Почему мы так легко поддаёмся фобиям, почему охотно готовы видеть в своих согражданах другой религиозной или этнической принадлежности врагов или чужаков? Ведь беспокойство вызывает не сам факт конфликтов, без которых, увы, наша жизнь не обходится, а следующий за каждым из них всплеск эмоций, сопровождающийся угрозами применения силы.
Представляется, что проблема коренится не только в легкомысленности обывателя, идущего на поводу у собственных стереотипов и позволяющего манипулировать собой закулисным игрокам, извлекающим политические дивиденды из обстановки страха и социального противостояния. Успех радикального ислама объясняется прежде всего обещаниями социальной справедливости, которую далеко не всегда рядовой мусульманин может отыскать в кабинете чиновника или в светском суде. Салафитским религиозным деятелям с их пропагандой идеалов раннего ислама, к числу которых можно отнести равенство мусульман перед Аллахом, выборность главы религиозной общины, ограничение ростовщичества, оказывается не так уж сложно овладевать умами простых людей.
Не секрет, что большой город – это пространство одиночек. В обезличенном урбанистическом муравейнике легко потеряться не только физически. Здесь многие теряют и собственное «Я», теряют друзей, здесь разрушаются семьи, разбиваются судьбы. Нравственное и интеллектуальное состояние нашего общества в настоящее время, что греха таить, далеко от совершенства. И едва ли мог бы созреть человеческий капитал в условиях, когда люди, воспитанные советской идеологией, привыкшие целиком полагаться на государство, были брошены в начале 90 х гг. прошлого века в кипящий котёл дикого рынка. Трудно было ожидать, что они, подобно герою сказки Ершова, в итоге выскочат наружу невредимыми и предстанут идеалом нравственной гармонии. Нет, со многими случилось по-другому – «бух в котёл и там сварился».
Но ведь потребность чувствовать себя частью чего-то большого и важного, потребность в заботе и тепле близких людей, потребность в общении, понимании, защите, сопереживании никуда не делась. Принятие ислама, вхождение в мусульманскую общину для атомизированного, лишённого жизненных ориентиров горожанина может быть попыткой удовлетворить экзистенциальные тревоги, получить ответы на мучащие вопросы о смысле человеческого бытия, попыткой обрести семью и единомышленников, тех, кто думает и чувствует в унисон с тобой.
Следует признать, что религиозные экстремисты паразитируют на реальных проблемах российского общества, таких как коррупция, клановость, непотизм, отсутствие карьерных перспектив, сужение коридора возможностей для развития бизнеса и т. д. В последние годы государство активно борется с подобными негативными явлениями, но до их полного преодоления ещё далеко. Но экстремизм должен быть уничтожен не только организационно путём проведения полицейских операций, но и мировоззренчески, он должен быть лишён почвы в нашем обществе, лишён питающих его источников. Сейчас пора осознать, что противодействие экстремистской идеологии должно заключаться не только лишь в запретах и силовом контроле, но и в разъяснении, как соотносятся между собой сфера гражданского общества и сфера религиозных убеждений.
Община салафитов – довольно архаичная структура, гораздо менее чем традиционные сообщества мусульман, проницаемая для давления со стороны гражданского общества. Справедливость, которую сулят исламские радикалы, – фальшивая. Ведь это «справедливость» за чужой счёт, основанная на ущемлении прав других людей, представителей иных религиозных конфессий, а также своих собратьев-мусульман, которые верят «не так». Погоня за такой справедливостью, в конечном счёте, приведёт к катастрофическому разлому всего общества, к хаосу и гражданской войне.
Саму идеологию ваххабизма и салафизма неоднократно пытались объявлять экстремистской. В ряде стран Центральной Азии салафизм, как известно, запрещён. Поскольку вокруг дискуссий о преступности идеологии ваххабизма обычно клубятся вполне исламофобские смыслы впору, кажется, отодвинуть этот тезис как нагнетающий ненужные страсти и отвлекающий от сути проблемы. Экстремисты нередко говорят, что подвергаются преследованиям за свои убеждения, что создаёт им привлекательный образ мучеников в глазах масс. И эти разговоры будут продолжаться до тех пор, пока внимание общества будет сосредоточено на идеологии, а не на практике исламских радикалов.
В правовом государстве не может быть и речи о преследовании кого-либо за религиозные убеждения, в чём бы они ни заключались. Тем более личные взгляды не могут служить методологическим трамплином для выхода на уровень социальной психологии и материалом для психологических обобщений и обвинений в неблагонадёжности представителей тех или иных религиозных групп. Однако государство не только может, но и обязано требовать законопослушности от своих граждан независимо от их религиозных убеждений и лояльности по отношению к светским учреждениям.
Вне своих поступков гражданин для закона не существует. Кто во что верит – это личное дело каждого. В Конституции России провозглашается свобода совести. Гражданин России может верить в то, во что считает нужным, быть религиозным или безрелигиозным, исповедовать пуританскую мораль или проповедовать ценности свободного образа жизни. Он может быть тем, кем он хочет, иметь любую идентичность, но при этом обязан жить в соответствии с нормами права и уважать права других людей. Как идеология, как система взглядов салафизм и ваххабизм имеют право на существование. Однако их адепты должны приспосабливаться к официальному закону, а не требовать от закона соответствия их представлениям о должном.
Сфера религии – это прежде всего сфера убеждений. Это сфера внутренней рефлексии, размышлений человека о себе и своём месте в мире. Акции, направленные на нарушение общественного правопорядка и безопасности государства, не имеют к религии никакого отношения, чем бы, какими взглядами ни вдохновлялись бы их заказчики и исполнители. Религиозная проповедь всегда, по определению является мирной. Там, где имеет место столкновение с законом, присутствует не вероучение, а экстремизм под маской религии.
