После чего беседа органично продолжилась в форме оживлённого диалога.
– Сегодня необходимо дать возможность всем информационным ресурсам объективно донести всё, что происходит на Кавказе, – сразу обозначил задачу Лев Кузнецов. – И с хорошей точки зрения, и пусть даже с той, которая многим не нравится, но даёт возможность людям за пределами региона увидеть реальную картину. В которой всё-таки позитива, поверьте, намного больше. Все должны знать, какие здесь существуют ценности, основанные на исторических традициях.
– Журналисты «МК-Кавказ» всегда за позитив. Мы много рассказываем о том, какие существенные сдвиги происходят в регионе в социальной сфере, туризме, создании новых предприятий и рабочих мест. Но в то же время я понимаю, хотя и не принимаю, что негатив порой расходится быстрее и пользуется большим спросом, мы эти стереотипы пока ещё не сломали.
– Согласитесь, что сверхзадача не в том, чтобы продать, что удобно, а в том, чтобы нести добро и эту миссию не терять. Можно при этом сохранять баланс устойчивости, чтобы не утомить картиной, как у нас всё хорошо. Пусть человек получит выбор, пусть десять раз предпочтёт другие новости, но в одиннадцатый – позитивную. Всё равно он придёт к этому, причём с вашей помощью.
Когда я в Сибири занимался возрождением системы ГТО по поручению главы государства, у нас ключевая задача была не в том, чтобы человек, который восемь раз подтягивается, подтянулся больше. А именно в том, чтобы тот, кто ни одного раза не подтягивается, вообще захотел подойти к турнику. Вот это была целевая аудитория. Если стало больше таких людей, кто впервые в магазин пошёл купить кроссовки, встал утром на зарядку или вечером пришёл в спортзал, в этом и есть достижение.
– Вам, как обладателю золотого значка ГТО, легко рассуждать…
– Цель была привлечь не тех, кто уже занимается спортом, а тех, кто рядом. Дать им новую мотивацию. И мне кажется, то же происходит и в информационном поле, и вообще со всем, что связано с Северным Кавказом. Об этом мы говорили с коллегами по Общественному совету, недавно созданном при нашем министерстве. Наша задача – не потерять главное за законами жанра и рынка. Если у нас есть возможность изменить ситуацию к лучшему, мы должны чувствовать внутреннюю ответственность и направить на это все силы, это самое важное.
– Кстати, совет только начал свою работу. Насколько вы намерены опираться на его решения? Вы сами будете предлагать повестку на обсуждение или надеетесь на встречную инициативу?
– Мы надеемся, что это будет дорога с двусторонним движением. Нужно решать задачи, определённые функционалом министерства, но в рамках этой политики опираться на мнение авторитетных представителей общественности. И с точки зрения достижения результатов, и с точки зрения приоритизации, и с точки зрения каких-то возможных изменений, если этого потребует жизнь.
Хочу подчеркнуть, что мы изначально создавали совет не для галочки, не потому что так принято. С одной стороны, хотим услышать экспертное мнение, с другой – чтобы этот общественный институт помогал доносить и нашу позицию. Мы сейчас сделали акцент на бизнес, развитие реального сектора экономики. Одна из важнейших задач – донести до инвесторов, что это не лозунг, а последовательная политика, которую мы проводим. Может быть, есть перекосы, которые нужно преодолевать. Должны быть обратная связь и понимание того, что нужно сделать, чтобы лозунг стал реальным. Ведь не только деньги всё определяют, это важный аспект, но не единственный.
– После того как премьер-министр подписал постановление Правительства РФ о внесении изменений в госпрограмму развития СКФО, вы на брифинге сказали, что первоначально программа была ориентирована на устранение социальных диспропорций, но теперь она будет направлена на стимулирование развития реального сектора экономики. Значит ли это, что её социальную часть можно считать выполненной?
– Нет, мы же видим ситуацию в регионе. Дефицит мест в детских садах, школах, нехватка медицинских учреждений, спортивных объектов... Но наша ключевая задача, чтобы всё это шло через отраслевые программы. А мы сегодня, развивая экономику, как раз способствовали тому, чтобы формировать источник для реализации социальных проектов. Хотя, очевидно, что какие-то ключевые моменты, например, через тот же Общественный совет, мы будем в этом направлении поддерживать.
Вот пока приняли решение внутри министерства, ещё без публичного обсуждения, о том, что помимо доминанты экономики в каждом субъекте, будь то туристический, медицинский или иной кластер, нужно иметь ещё один блок – образовательный. Этот компонент определяющий в успехе экономического развития. Потому что, если мы всё построим, но не будет высококлассных специалистов, то некому будет работать и вообще не понятно, для кого это затевалось.
– Действительно, когда вы говорите о создании десятков тысяч рабочих мест, например, в медико-бальнеологическом кластере, кто их займёт?
– Мы с вами всё-таки не в чистом поле живём. В регионе есть глубокие традиции, в том же Ставропольском крае. Образовательные, научные, отраслевые. Есть действующие институты, вузы, уникальное оборудование и люди, которые на нём работают. Спрос определяет предложение. Нужно помочь понять молодому человеку, что это интересно, престижно и достойно с точки зрения хлеба насущного. И через этот симбиоз привить интерес, и на базе научной школы создать то, чего не хватает и могло бы обеспечить как подготовку собственных кадров, так и приезд специалистов из других мест. Это ведь нормально, когда есть мобильность трудовых ресурсов, мы иногда почему-то этого боимся, хотя весь мир так живёт. При этом нужно стараться не иметь исключительных анклавов, чтобы где-то было пусто, а где-то густо.
– Создание медико-бальнеологического кластера – масштабная задумка, она уже вылилась в какие-то программные очертания?
– Мы нацелены к лету иметь завершенную концепцию, в которой будет и сама модель, и финансовые расчёты. Потому что можно нарисовать любой красивый замок, но другое дело – откуда взять средства и сколько это стоит. Особенно в нынешнее время, когда сокращается или переносится на более поздний срок много действующих программ. Наша задача, чтобы проект был жизнеспособным на длительный период времени, а не за счёт разового вливания. Мировая практика показывает, что многие курорты этим живут и это направление активно развивают. А на Кавказских Минеральных Водах у нас есть основа с их научным, эколого-климатическим и ресурсным потенциалом, есть фундамент, на котором можно строить.
Сегодня в сфере медицинского инструментария, расходных материалов в России мало что производится. И политика импортозамещения может в этом сегменте интегрироваться на Кавказе. Здесь наука будет объединена с производством. Будет мощный потребитель и крупная база для научно-экспериментальной деятельности, технология на стыке с практикой.
– Вы коснулись темы финансирования. То, что на фоне общего сокращения расходов программа социально-экономического развития Северного Кавказа утверждена даже с увеличением финансирования, говорит о многом. Во всяком случае, я не знаю сегодня других подобных примеров...
– Это было важное политическое решение, и оно демонстрирует приоритет региона, его значимость для России. И потенциал, что очень важно.
– Тогда вопрос к вам не только как к министру, но и как к человеку с большим жизненным опытом, работавшему на руководящих постах в совершенно разных регионах страны, в чём лично вы видите уникальность потенциала Северного Кавказа?
– Действительно, я родился и жил в Москве, в сердце России, работал в Сибири и на Крайнем Севере, в мощном, экономически развитом Красноярском крае. Как вы понимаете, есть с чем сравнивать. Но хочу сказать, что у Северного Кавказа есть свои конкурентные преимущества, и их немало.
Первое – человеческий ресурс. Может быть, пафосно звучит, но я говорю это не для красного словца. Ключевой вопрос перед реализацией любого крупного проекта – это кадры. И здесь есть на кого опереться. Вспомним, в советское время в регионе работало множество значимых предприятий и даже комплексов – оборонно-промышленный, радиоэлектронный, горно-рудный, машиностроительный и многие другие. Так что школа есть, хотя она и требует определённой перезагрузки.
С другой стороны, когда мы говорим о других регионах, к примеру, о Дальнем Востоке, видим, что там не хватает людей, там старение происходит. Здесь, на Северном Кавказе, более молодое население, в отличие от других территорий. И у нас позитивная демография, это также существенный плюс.
Неоспоримое преимущество – уникальные природно-климатические условия. Мы недавно проводили совещание вместе с полпредством президента и Минсельхозом. Повестка была связана как с текущим моментом, так и с потенциалом, в рамках поручения президента по обеспечению продовольственной безопасности. Кавказ здесь занимает определённую нишу, которую, это очевидно, никто занять не сможет. Регионов таких больше нет, разве что несколько территорий из соседнего Южного федерального округа. И эти условия конкурентоспособны в мировом масштабе. Сегодня в сельском хозяйстве, с одной стороны, стоит вызов и необходимость решить поставленную задачу, а с другой – есть возможность и государственная отраслевая политика, которая этому способствует.
Тема здоровья нации – это уже вопрос не только продовольственной, но и прямой безопасности. Почему мы говорим сегодня о медицинском кластере и медицинском туризме на Кавказе? Потому что сама природа подарила нам здесь лечебную воду, рельеф, воздух… Можно, наверное, в любом регионе построить медицинские центры, развивать офтальмологию, пересадку органов, другие направления. Но в кардиологии, в ортопедии, в лечении желудочно-кишечного тракта важный аспект состоит в реабилитации. Выздоровление здесь более качественное. И дальнейшие процедуры, которые способствуют тому, чтобы уровень здоровья поддержать. Кроме того, здесь мы можем решать в целом стратегические задачи долголетия, минимизации инвалидизации.
Ещё одно преимущество – зимние курорты, что тоже сегодня востребовано. Это ведь не только туризм сам по себе, но и привлекательность территории. К примеру, мы только что говорили о мобильности ресурсов. И вот, думающий о переезде в регион востребованный квалифицированный работник смотрит не только на условия будущей работы, но и вокруг. Где дать образование своим детям, какая экология в этой местности, где можно заняться активным отдыхом? Чем территория в плане семейного отдыха, досуга, качества жизни более гармонична, разнообразна, конкурентоспособна, тем она более привлекательна.
Наверное, неправильно было бы, отвечая на ваш вопрос, не сказать и о недостатках. В регионе сегодня ощущается дефицит крупных производств и инвесторов, остались стереотипы в плане имиджа. Но в том и состоит наша задача, чтобы эти трудности преодолевать и эффективно пользоваться преимуществами, которые созданы благодаря природе и государственной политике. И внешним факторам, которые в целом отрицательны, но в данный период времени они нам дают хорошие возможности. Я имею в виду те же секторальные санкции.
– Если говорить об агропромышленном направлении, какие точки роста вы намерены поддерживать прежде всего?
– Ключевая задача – развитие ряда отраслей, причём традиционных для региона. В рамках концепции по продовольственной безопасности мы отмечаем дефицит по мясу, молоку, овощам. У нас нехватка производства плодово-ягодных культур и низкий пока процент собственного производства винограда. Дефицит по ряду опорных, стартовых позиций в сельском хозяйстве, таких как семеноводство. Представьте, что нам сегодня клапан перекрыли наши зарубежные партнёры, и нет у нас посадочного материала…
– Или пришлют, а там неизвестно, что из него вырастет.
– Кстати, вы правильно подметили, и такие примеры есть. И не только в растениеводстве, даже в птицеводстве. Допустим, покупают маточное стадо за границей. Первое поколение даёт, условно говоря, на килограмм корма три килограмма убойной массы, второе уже один в один, а третье, сколько ни корми – куда уходит это всё, не понятно.
Так что нужно вкладывать, образно говоря, не в корм, а в реальную отдачу. Необходимо работать над продовольственной безопасностью, возрождать селекционные научные центры, придать им не только теоретический, но и прикладной характер. Через это сформировать семенной и посадочный материал, правильную генетику. И добиться сокращения существующих дефицитов через развитие реального сектора экономики.
Чем характерна ещё ниша АПК – там много ручного труда. И это неплохо, это объективная реальность существующих технологических процессов, что позволяет отвечать на ключевой вызов снижения безработицы. Учитывая и гендерные принципы, и религиозные аспекты, критично важные для рынка труда в определённых регионах. Не менее важны и формы занятости. Например, садоводство, семеноводство даёт возможность и крупным хозяйствам, и мелким формам организации труда сохранять и закреплять людей на территории. В том числе в горной местности.
– То есть экономика с оглядкой на историю, культуру и традиции…
– Мы были с делегацией в Южном Тироле, автономной провинции Италии. Площадь – семь тысяч четыреста квадратных километров. Живёт там более полумиллиона человек. Их собственный бюджет по доходам – около 450 миллиардов рублей в переводе по существующему курсу. Любой из наших регионов зарабатывает в разы меньше. Две сопоставимые территории, с похожими природно-климатическими условиями, рельефом, человеческим потенциалом. Я ни в коем случае не хочу никого упрекнуть, я лишь говорю о возможностях, которые реализовать нам вполне по силам.
В Южном Тироле ещё двадцать лет назад люди чуть ли не голодали в долине. Но, получив правильную государственную поддержку, налоговый режим, качественно изменили социально-экономическую ситуацию. Все земли распаханы, цветут сады, развиты горнолыжный и экологический курорты, подняли экономику – и теперь это один из процветающих районов Италии.
– Замечу, что в этой провинции также существует и межнациональный вопрос. Так что всем мы с Европой похожи, кроме, пожалуй, транспортной доступности. Нам бы такой же насыщенный режим авиаперелётов, по пять, десять внутренних рейсов между городами…
– Возникнет спрос, возникнут и возможности. Уверен, что авиакомпании чутко реагируют на популярные направления и довольно оперативно формируют новые маршруты. Пока же мы ориентируемся на удовлетворение внутрирегионального запроса. Например, сегодня появилась определённая категория людей, которые считают, что за качественной медицинской помощью нужно ехать за рубеж. Мы хотим показать им, что можно и нужно получать её здесь. Медицинский, научный, образовательный кластеры, входящие в общий проект – это интегратор, дающий стимул развитию смежных отраслей.
Мы планируем размещение рядом со строящимся выставочным центром в Минводах. В этом месте сходятся федеральные трассы и уже есть воздушное и железнодорожное сообщение. Новый проект даст импульс к дальнейшему развитию транспортных коммуникаций, интенсивности транспортного потока.
– А как вы относитесь к известной идее интеграции с черноморскими курортами через доступное транспортное сообщение?
– В целом «за», но есть ряд ограничивающих факторов. В первую очередь, конечно, финансовый. Есть и экологический аспект, часть маршрутов проходит через уникальные природные парки. Третье ограничение – сложные горные участки, на которых движение в плохую погоду, особенно зимой, может быть остановлено.
Важно понять, чего мы на самом деле хотим. Если просто связать курорты – это одно. Если мы посмотрим туриста, который движется на Чёрное море из Сибири, с Урала, его маршрут – это плюс 700 километров по дорогам, которые физически расширить тяжело. Вдоль Чёрного моря лично я решения пока не знаю. Полки, туннели могут сделать такой маршрут очень дорогим. С другой стороны, он может стать ключиком, который сейчас кажется золотым по стоимости, но откроет правильные двери и даст большие возможности.
– Изначально в программе развития региона было предусмотрено создание девяти туристических кластеров. Исходя из сегодняшних реалий, какие проекты будут реализованы в первую очередь, а с какими придётся повременить?
– Как отметил президент на августовском заседании Госсовета, туризм является перспективной и доминирующей отраслью, одной из самых эффективных в мире. У неё большой синергетический эффект. А Кавказ обладает и богатой историей, и традициями, он туристически привлекательный и гостеприимный.
Но эта отрасль требует и больших инвестиций. Сегодня ритм жизни изменился, люди хотят за меньшее время больше посмотреть, но при этом получить качественный сервис. Средняя продолжительность пребывания на горнолыжном курорте – три с половиной дня или ночи. Горнолыжные курорты трансформируются в круглогодичные, чтобы работать всесезонно. Всё это требует серьёзных финансовых вливаний.
В то же время мы должны свои расчёты подтвердить практикой. Можно построить курорт внешне красивый, но будет чего-то не хватать, и туристы туда не поедут. Нужно дать уверенность людям, что здесь и интересно, и качественно, и безопасно. Мы должны создать сферу профессионального сервиса, которая есть у конкурентов с длительной историей. При этом вижу нашу задачу в том, чтобы у каждого курорта была своя изюминка, что делало бы их гармоничными.
Не менее важно найти надёжных партнёров. Мы инвестируем деньги в энергетическую инфраструктуру, в дороги, подъёмники, при этом рассчитываем в обустройстве мест проживания и общественного питания на частный бизнес. А он в таких местах не всегда идёт параллельно с государством. Потому что если бизнесмен уже построил гостиницу, а государство – только полподъёмника, значит, он вложил свои деньги неэффективно.
Исходя из всего сказанного, размазывать масло по всем девяти «бутербродам» сразу неправильно. Нужны приоритеты. Один из них – Эльбрус, наша самая высокая горная вершина в Европе. У Приэльбрусья есть история, традиции, свой турист, мировой престиж, в конце концов. Второй – «Архыз», с точки зрения его глубины, развития, потенциала. Здесь как раз тот случай, когда изначально инвестор поверил в проект и параллельно в долине создал необходимую инфраструктуру. Наконец, третий – локальный курорт «Ведучи» в Чеченской республике. Масштаб инвестиций поменьше, но он даёт раскрыть всю палитру и создать фундамент из курортов, которые бы не конкурировали, а дополняли друг друга. Не умеешь кататься – езжай на «Ведучи», затем на семейный курорт «Архыз», натренировался – на Эльбрус, где построена самая высокая канатка в Европе (3847 м, – прим. ред.). Создаётся линейка курортов по сложности, масштабности и амбициозности.
Посмотрев и оценив концепцию и оформление земельных отношений этих трёх курортов, определив стратегию, сформировав турпоток, найдя партнёров и спрогнозировав развитие, мы будем понимать, какие нужны инвестиции и под какого туриста в дальнейшем.
– Лев Владимирович, в мае Министерству по делам Северного Кавказа исполнится два года, вы возглавляете его с момента создания. Думали вы о каких-то рисках, когда получили назначение на новый пост?
– В принципе никогда не боялся любого предложения по работе, даже кажущегося самым нестандартным, для меня в этом плане никогда не было каких-то внутренних ограничений. Я понимал, что в Сибири осталось ещё много нерешённых проблем, но Кавказ мне даёт другую нишу возможностей. И просто как человеку познать что-то новое, и с профессиональной точки зрения.
Также я осознавал, что региональный уровень – это одно, а федеральный уровень – это шаг вперёд. В то же время я пришёл не в чистое поле, до меня Александр Геннадьевич Хлопонин, человек, с которым я много шёл по жизни, уже работал в округе. И что можно было сделать, было сделано под его руководством на первом этапе. Тем более я понимал, что он будет моим куратором в правительстве, и то, что мы разговариваем на одном языке, тоже прибавляло уверенности. Так что для меня это был определённый вызов, но при этом не было чувства повышенной настороженности. Хотя всегда, когда берёшься за новое дело, есть доля сомнения – получится или не получится.
Что я отметил для себя сразу же? Сплочённость глав субъектов округа, причём не только на деловом, но и на человеческом уровне. Они все разные, но по фундаментальным базовым вещам действуют как единая команда. Это заслуживает глубокого уважения.
– Перед этим вы четыре года были губернатором Красноярского края, а до этого работали в команде предыдущего губернатора, нынешнего вице-премьера, о котором уже сказали. Вам этот опыт помог быстрее наладить отношения с руководителями регионов?
– То, что прежде с руководителями субъектов СКФО мы были коллегами, и я был, как говорится, в той же шкуре, немаловажно. Что не просто пришёл откуда-то, а поработал на такой же должности и понимаю проблемы и сложности их нелёгкого труда. Я для них не учитель, который лучше всех знает, что делать, я их партнер. Логика у нас такая: если не получилось, значит, не получилось у нас. Если у них что-то получилось, может быть, мы к этому сопричастны. Из этой позиции и строились отношения, и мне кажется, она была принята и поддержана коллегами. Это помогает нам решать задачи, которые у каждого есть в отдельности, и общие для округа и для страны в целом.
А индикаторами нашей совместной работы служат очень понятные цифры: по демографической ситуации – показатели по продолжительности жизни и младенческой смертности, темпы развития промышленности и сельского хозяйства. И эти сухие вещи показывают, что мы идём верной дорогой. Не всегда так быстро, как хотелось бы. Но главное, что не стоим на месте, а движемся вперёд и у всех есть желание не перекладывать с больной головы на здоровую, не говорить, мол, попробуйте здесь поработать. Если уж назвался груздем, полезай в кузов.
Ещё очень важно, как выстраиваются взаимоотношения с полпредством президента. Ведь раньше всё было в одной связке, но произошла трансформация, политические и социально-экономические функции были разъединены. Сергею Алимовичу Меликову я искренне благодарен за то, что мы сразу договорились действовать как одно целое. Не мне оценивать результаты работы, но мне кажется, что если удалось чего-то существенного добиться, то во многом как раз благодаря тому, что мы сегодня решаем общие задачи, друг друга дополняя.
– Если оглянуться назад и подвести своего рода итог, пусть и предварительный, всё же какой вы представляли себе работу на Северном Кавказе изначально и насколько изменились ваши взгляды сегодня?
– Не сказал бы сегодня, что имел четкое представление. Признаюсь, думал, меня здесь ждёт более рутинная работа. Сейчас могу сказать, что реальный потенциал Кавказа стал для меня настоящим открытием. Возможности, задачи, ресурсы, которые под это выделены и многообразие проектов, которые можно здесь реализовать – всё это для меня сегодня, знаете, такой личный вызов. Если мы поднимем эту штангу, буду считать это серьёзным достижением.
