Имя твоё – птица в руке
– Вячеслав Михайлович, в чем уникальность этой выставки?
– Здесь представлены материалы трех фондов, которые никогда раньше не были объединены. И в этом Ставрополю повезло. Только в Москве выставка будет продублирована в конце года, есть такие планы. А также ее смогут посмотреть жители Татарстана, где находится Елабуга. На этой выставке объединены фонды двух елабужских музеев Цветаевой: Литературного и Дома памяти поэта. Кроме того, представлен Вашингтонский музей русской поэзии и музыки, который уже много лет существует и который посещает очень много людей из самых разных стран мира. И мой личный архив. Казалось бы, несоизмеримые по масштабам единиц хранения фонды. Но именно в такой общей композиционной экспозиции они никогда до сей поры не выставлялись.
– Вы не только один из организаторов выставки, но и ее инициатор.
– Я был одним из создателей Дома памяти Цветаевой в Елабуге. Это значимый этап моей профессиональной и человеческой судьбы. Я там начинал свою вузовскую карьеру, приехал в Елабугу в 1968 году, когда Марину Цветаеву никто просто не знал.
– Тогда были закрыты многие имена поэтов Серебряного века.
– А тем более Марины Цветаевой, если иметь в виду трагическую судьбу всей семьи, где жертвами НКВД стали муж, сестра и дочь поэтессы. Я в Елабуге начал собирать свой архив. А когда в начале уже XXI века правительство Татарстана выкупило дом Бродельщиковых, где провела последние дни жизни Марина Ивановна, и стало создавать не просто музей, а мемориал, вот тогда понадобились мои архивы, где были точные описания дома, фотографии, магнитофонные записи бесед. В начале 1970-х годов хозяйка дома удивлялась: зачем вы фотографируете, описываете все. А я отвечал, что, может быть, через 50 или 100 лет здесь будет музей, потому что в этом доме ушёл из жизни великий поэт, каких в мире единицы. Господь одарил Россию такими гениями, как Пушкин, Цветаева…
– А Вашингтонский музей? Кто тот человек, которому столь дорого творчество российского поэта?
– Основатель Вашингтонского музея Юлий Зыслин в свое время учился в Москве, он ученый, бард, один из тех, кто любил творчество Цветаевой, пел песни на ее стихи и создавал свою домашнюю коллекцию. А позднее на основе домашней коллекции стал создаваться настоящий музей. Юлию Зыслину в Вашингтон передавали материалы, фотографии, портреты Марины Цветаевой, экслибрисы, реликвии, книги, в том числе раритеты, очень многие люди из разных стран мира. Портреты дарили те, кто их создал, художники. И сегодня это очень крупный музей поэзии и музыки. Там хранятся материалы не только о Цветаевой. Но и об Ахматовой, о Гумилеве, Мандельштаме, Волошине – то есть о поэтах Серебряного века. На Западе много людей, которые лучше знают русскую литературу, чем иные наши соотечественники. Это я говорю, потому что часто бываю на международных конгрессах, где встречаюсь с зарубежными коллегами. И то, что Марину Цветаеву знает и почитает весь мир, совсем неудивительно.
Тонкий звон старинных часов – как капельки времени
– Я читала, что в Лозанне – в пансионе, где она училась, – установлена мемориальная доска.
– И мемориальные доски, и памятные знаки установлены и во Франции, и в Чехии, и в Германии – во всех странах, где она бывала в разные годы.
– Жаль, что в России ее имя так долго было предано забвению…
– Раньше не поощрялось изучение ее творчества, сегодня наоборот. Но есть и другая сторона. Сейчас, на мой взгляд, идет волна невероятного невежества, невероятного дилетантизма, невероятного бескультурья. Я в марте выступал в Москве в Центральном Доме литератора, когда мне вручали диплом и знак лауреата «Литературной России». И я говорил о том, что наступила пора защищать наших великих классиков, защищать их честь и достоинство.
– Да, сегодня действительно в погоне за читательским интересом, за тиражами издается «клубничка», публикуются сомнительные факты из жизни великих, однако, с другой стороны, в их жизни ведь тоже была не одна великая и прекрасная поэзия.
– Что касается Марины Цветаевой, она была вне быта. Над всеми. Она оценивала людей так, как они, может быть, были этого недостойны. Ее нельзя судить мерками обыденными.
– Вячеслав Михайлович, вы собирали свой архив, общаясь с сестрой и дочерью Марины Цветаевой. Как вы познакомились?
– Когда я приехал в Елабугу и стал работать в педагогическом институте, я собрал студентов, которые любили ее поэзию, и мы создали кружок. В этом кружке были ребята, которые не только любили стихи, но и были полны решимости найти место погребения поэта, которое, кстати, не найдено до сих пор. Я сам пытался установить точное место захоронения. И тогда написал письмо в Москву Анастасии Ивановне Цветаевой – сестре Марины Ивановны. Она откликнулась. А когда в 1971 году поступил в московскую аспирантуру, я у нее частенько бывал, как и у Ариадны Сергеевны, дочери Марины Цветаевой. Я столько читал о ее удивительной одаренности, она же была ребенком-вундеркиндом. Она была под стать Марине Ивановне. Восхищала таких знаменитых поэтов, как Борис Пастернак, Павел Антокольский, Максимилиан Волошин. Кстати, на нашей выставке представлена ее книга, которая недавно издана. Это «Дневники маленькой Али». Дневники Ариадны Эфрон. Ей было всего семь лет, и она уже вела дневник, который и сейчас интересно читать нам, взрослым. Здесь же представлены и первые издания книг самой Марины Цветаевой. Фотографии ее семьи. Отец ее был профессором Московского университета, создателем музея изящных искусств, сейчас это Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина. Мать была известной пианисткой, ученицей Антона Рубинштейна. Мать очень хотела и Марину видеть пианисткой, и дочь действительно много и успешно занималась музыкой. Уже в детстве она знала несколько европейских языков и писала стихи на русском, французском и немецком.
Все жаворонки нынче – вороны!
– Цветаева ведь эмигрировала из советской России вслед за мужем Сергеем Эфроном?
– Она уехала в 1924 году, когда Илья Эренбург нашел в Праге ее мужа. Взяла дочь Алю и поехала. Ему невозможно было вернуться, он участвовал в белом движении. А уже потом, в 1939 году, она вернулась вместе с сыном Георгием (Муром). Двумя годами раньше в СССР выехали Сергей Эфрон и дочь Ариадна. Сама Марина Цветаева возвращалась без иллюзий. А Сергей Эфрон и Ариадна поверили в пропаганду, в то, что СССР – страна, устремленная в будущее. Их всех поселили в Болшево, на даче НКВД. На этой даче сначала арестовали Алю, потом Сергея Эфрона. Марина Ивановна в ужасе бежала с этой дачи с сыном, скитаясь по Москве. Когда в 1941 году они эвакуировались в Елабугу, то взяли с собой самое ценное из архива. Этот архив после ее смерти Мур привез снова в Москву. Кстати, он в своем дневнике, тоже представленном на выставке, описал елабужские мытарства матери. Здесь экспонируется и предсмертное письмо сыну.
– Она сама ушла из жизни? Или ей помогли?
– Я до сих пор не уверен, что сама. И вообще есть большие сомнения, что это был добровольный уход из жизни. Кстати, я ставил вопрос о графологической экспертизе посмертных ее писем. Когда Марины Ивановны не стало, через полтора месяца расстреляли ее мужа Сергея Эфрона. Сестра Анастасия и ее сын Андрей были сосланы в лагеря.
– А как сложилась судьба Мура?
– Когда Марина Ивановна ушла из жизни, сыну Георгию было 16 лет. Он вернулся в Москву. Жил у сестры отца. Поступил на первый курс Литературного института, но на заочное отделение. А через несколько месяцев его отправили на фронт, причем в штрафбат. В первом же бою он был ранен. Видели, как он шел в полевой лазарет, но после этого его уже никто не видел. Якобы похоронили в братской могиле. Много разных версий. За что мальчика-то было в штрафбат посылать? Ариадна прошла через лагеря. Ее реабилитировали через 15 лет после смерти матери.
Жестокое время. Трагичные судьбы. И немыслимой красоты строки. «Моим стихам, как драгоценным винам, настанет свой черед». Сегодня ее стихи читают со сцены лучшие актеры страны: Чулпан Хаматова, Ольга Будина. Стихотворение «Мне нравится, что вы больны не мной» стало известным романсом на музыку Микаэла Таривердиева. В кинофильме «Ирония судьбы, или С легким паром» она звучит в исполнении Аллы Пугачёвой. А стихи «Генералам двенадцатого года» зрители запомнили как романс Настеньки из культовой картины «О бедном гусаре замолвите слово».
Стихи Цветаевой в некотором роде элитарны. Но как ложится на душу ее высокая поэзия! Почитайте эти начальные строки нескольких стихотворений, и вам захочется открыть цветаевский томик и пойти на выставку.
1. Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжёлый шар земной
Не уплывёт под нашими ногами.
2. Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера ещё до птиц сидел,
- Все жаворонки нынче - вороны!
3. Я Вас люблю всю жизнь и каждый день,
Вы надо мною, как большая тень,
Как древний дым полярных деревень.
Я Вас люблю всю жизнь и каждый час.
4. В огромном городе моём - ночь.
Из дома сонного иду - прочь.
И люди думают: жена, дочь,
- А я запомнила одно: ночь
5. Имя твоё - птица в руке,
Имя твоё - льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твоё - пять букв.
6. Воспоминанье слишком давит плечи,
Я о земном заплачу и в раю,
Я старых слов при нашей новой встрече
Не утаю.
7. ....Я бы хотела жить с Вами
В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице
- Тонкий звон старинных часов – как капельки времени.
