- Сергей Николаевич, мы общаемся в преддверии важной для вас жизненной даты. Но начать разговор стоит с первого опыта. Когда вы почувствовали интерес к рисованию?
- Все произошло в совсем раннем детстве, когда воспитательница детского сада похвалила за рисунок дерева с цветами. И тогда возникло ощущение, что мне нравится рисовать. Но еще больше тогдашнему ребенку Сереже понравилось получать похвалы за результат. Я повторял его, видел, что окружающим людям мои работы нравятся, и это толкало дальше.
Хотя в семье у нас не было гуманитариев, да и жили мы на тогдашней окраине Ставрополя – у песчаного карьера рядом с тем местом, где сейчас девятая поликлиника. Но с самых ранних лет меня влекло именно к творчеству, в определенный момент выбирал между историей и искусством. Выбрал второе и в итоге не пожалел.
Хотя на старте порой приходилось непросто – ребята из школы очень любили выяснять отношения, а уж выяснить их с единственным учеником, учившимся живописи, им было особенно интересно. Поэтому и драться приходилось часто.
Но именно художественная школа показала мне, что есть и другой мир. Я искренне благодарен педагогу Ларисе Ивановне Должанской, которая внесла огромный вклад в мое воспитание.
А позже, уже когда поступил в художественное училище, неожиданно получил очень сильный стимул работать над собой. Дело в том, что девушка, с которой мы учились, отказала мне в танце, который, как я надеялся, должен был привести к дальнейшему развитию отношений. Она сказала: «Паршин, ты сначала подрасти, а потом уж я, возможно, с тобой станцую».
После этого всерьез занялся физкультурой – бегом, подтягиваниями, чтобы исправить вот такое восприятие себя. А когда потом спустя десятилетия мы встретились, я ей напомнил о том ее отказе и поблагодарил за то, что она во многом помогла мне стать тем, кто я есть.
- Как складывался ваш путь уже как взрослого художника?
- Мое взросление пришлось на драматичный период в истории страны. Я как раз вернулся из армии к моменту распада Советского Союза. Это для всех было непростым испытанием, но открыло и множество неожиданных возможностей.
В 26 лет я вступил в Союз художников, начались выставки в Москве, других городах, а затем и за рубежом. Начало получаться зарабатывать деньги на продаже картин, востребованность порой удивляла.
Хотя, к слову, подлинно счастлив тот художник, который может себе позволить не продавать плоды своего труда. Я всегда радуюсь за таких мастеров, но обстоятельства и тогда, и сейчас складываются так, что большинству людей в нашем цехе приходится рассчитывать именно на продажи, чтобы оставаться на плаву.
В те годы очень помогал определенный авантюризм в характере. Например, я мог загрузить картины в легковушку в Ставрополе так, что она заметно проседала, и поехать с ними на выставку на юг Франции в одиночку за рулем. Можно ли сейчас это представить? Чистое безумие! Это был рубеж девяностых и нулевых, в той же Польше еще активно работали на дорогах бандиты, и их моя присевшая на колеса машина весьма интересовала. Приходилось из курток делать на пассажирском сиденье муляж второго человека, чтобы показать, что я еду не один.
Но этот авантюризм дал много попутешествовать по миру, поработать в самых разных странах от Вьетнама до ЮАР. Даже до Аргентины добраться довелось. Я читал отзыв, где открытие выставки в Аргентине сравнивали с открытием ресторана на Северном Полюсе – то есть это были примерно равные по сложности задачи. Но в итоге все получалось – на чистом энтузиазме и целиком на свои средства, никакого стороннего финансирования я никогда не получал.
- Расскажите о самых запоминающихся эмоциях, которые вызывала у вас ваша работа.
- Одно из самых сильных переживаний всегда связано с окончанием выставки. Это каждый раз воспринимается как маленькая смерть – ведь столько сил всегда вкладывается в организацию, а потом раз – и приходится снимать полотна со стен. Понимаешь в этот момент, что заканчивается важная глава в твоей жизни.
Именно поэтому особенно запомнилось окончание выставки в Безье – французском городе-побратиме Ставрополя. Он стал первым местом в Европе, где удалось организовать экспозицию.
А если говорить о картине, оставившей наиболее яркие воспоминания, то выделю «Человек, целующий дерево» – в 1994 году это была едва ли не первая моя работа, которую решили приобрести одновременно коммерческая фирма и Министерство культуры.
Кстати, в Краснодаре реабилитационная клиника купила ряд моих картин – для специально разработанной программы реабилитации детей с неврологическими заболеваниями через живопись, музыку и ароматерапию. Тогда я впервые осознал, что живопись может иметь и терапевтический эффект. А родственницей руководителя клиники была певица Наталья Ветлицкая, с которой мы позже стали друзьями. У нее тоже есть мои работы.
- Задам несколько вопросов от имени начинающих авторов: где вы находите вдохновение, и в чем его искать лучше всего?
- Прежде всего скажу о важном условии: чтобы хорошо работалось, нужно обязательно выспаться. В молодости этим правилом еще можно пренебречь, но лучше сразу принять его.
Источниками вдохновения для меня становится самое разное. Это сны, путешествия и главное – люди, которых ты искренне любишь. А порой подталкивает и простая необходимость заработать.
Иногда сама судьба дает пинок в нужном направлении. Однажды в молодости, приехав в дом творчества в Краснодарском крае для подготовки выставки, я проиграл в казино все деньги, буквально до последнего рубля. Чтобы компенсировать потери и заглушить жесточайшее чувство вины, там же за последующие 40 дней я написал 36 картин, их все раскупили. Заработал в итоге в несколько раз больше. Это был важный урок для меня.
- Но сейчас, когда вы уже состоявшийся мастер, может быть, сложнее находить необходимый азарт для работы?
- Не думаю. Творческие амбиции ведь никто не отменял. Я давно работаю, но не чувствую, что уже все доказал и другим, и себе. Напротив, с возрастом начинаешь все больше тревожиться, что ничего не успеваешь. Планов много, а срока на их реализацию остается все меньше. Уход друзей делает это чувство еще более острым.
Совсем недавно умер знаменитый российский художник Сергей Андрияка, он был моим другом. Ему удалось многое сделать, создать собственную академию акварели, которая стала большим явлением в российском искусстве. Но планов и идей у него было куда больше.
Относительно недавно я начал работать в скульптуре и вижу впереди огромный путь. Беру пример с Зураба Церетели, который отметил 90-летие, но совершенно не склонен к самоуспокоенности, продолжает очень напряженно и плодотворно работать.
- Дайте совет, как творческому человеку сделать себя более продуктивным.
- При любых обстоятельствах важно продолжать делать свое дело несмотря ни на что. Если человек начинает дергаться из стороны в сторону, бегать за модными течениями, это путь в никуда. Очень многих художников поломали попытки следовать внешним системам ценностей. Нужно верить себе и продолжать работать.
Необходимо помнить, что рано или поздно все изменится. Сейчас трудно, но было и труднее в недавней истории. Я уверен, что рано или поздно со стороны руководства страны будут для художников и людей искусства создаваться более благоприятные условия.
Еще важно очень много общаться с коллегами по цеху и найти учителя в жизни и творчестве. Я бы избежал многих ошибок, которые дорого мне обошлись, если бы понял это сразу. А многие талантливые мастера вообще сошли с дистанции, не выдержав сложности пути.
У молодых авторов сейчас есть огромное преимущество – Интернет, который открывает художника всему миру. Раньше нам об этом приходилось лишь мечтать. Нужно обязательно пользоваться этими возможностями.
- Вы сейчас не только художник, но и галерист. Уже тринадцать лет руководите собственной галереей. Чем она является для вас?
- Пусть это прозвучит высокопарно, но галерея – мой посильный вклад в развитие культуры и изобразительного искусства на Ставрополье. Через нее я знакомлю жителей края и тех, кто к нам приезжают, с лучшими образцами искусства. Ведь тридцать лет безвкусицы и попсы слишком много. Я стараюсь показать, что есть и другая культура – живая и настоящая. Приглашаю к себе тех художников, музыкантов и актеров, которые задумываются о том, что является действительно искусством, и умеют отличать его от бесконечного увеселения.
Да, галерея – серьезный груз, и в основном он лежит на моих плечах. Никаких субсидий от государства мы не получаем. Есть программы разные, но я сложно отношусь к существующим видам финансирования. Мы работаем постоянно, а если зависеть от грантов… Но вот не получил. И что, не работать? Знаю, что многие успешно получают эти гранты, но есть ли от этого реальная польза культуре и искусству?
Мне очень нравится видеть эмоции людей, которые приходят в галерею. Вот сегодня у нас открытие первой персональной выставки Зарины Абисаловой. Я смотрел, как она работает. Для нее это важная жизненная ступенька, и я получаю огромное удовольствие, чувствуя, что даю таким образом мотивацию творить дальше. Ведь художнику очень важно видеть, что его работу ценят и у него есть благодарная аудитория. Зарина в этом году была в числе немногих ставропольских мастеров, получивших приглашение на художественную выставку «Россия» в Москве. Это лучшая выставка страны, она проводится только раз в пять лет, и попасть в состав ее участников – большая честь.
Пример Зарины – отнюдь не единственный. Я сам в качестве председателя краевого Союза художников уделяю особое внимание поддержке наших молодых земляков. А при галерее с самого момента ее основания успешно работает творческая студия Александры Тарасовой, прекрасного педагога и художника, члена-корреспондента Российской академии художеств. Она обучает детей и взрослых рисунку и живописи.
В среднем за год мы проводим двенадцать выставок, несложно посчитать, что с момента создания галереи их прошло уже порядка полутора сотен. Большое количество концертов, спектаклей. У нас выступают думающие актеры, в том числе замечательный режиссер Григорий Гольдман. Именно в галерее он ставит свои моноспектакли, с которыми уже не раз становился лауреатом престижных конкурсов. Кроме того, у нас ставит спектакли Владимир Петренко – известный актер и режиссер.
- И позвольте еще один важный вопрос как к эксперту: как провести границу между подлинным искусством, достойным поддержки, и всем остальным, что пытается себя за искусство выдавать?
- Это непросто сформулировать, но, на мой взгляд, здесь необходимо опираться, во-первых, на знания, потому что подлинные культура и искусство стоят на многовековом фундаменте. И, разбираясь в том, как они развивались, можно получить нужное понимание сегодняшней ситуации. А во-вторых, очень важно то, что называется художественным вкусом. А это тоже продукт образования и насыщенного личного опыта. И роль искусствоведов и критиков тут особенно важна.
