Трагедия в «Крокус Сити» активизировала в обществе несколько притушенную ранее дискуссию о возврате смертной казни в разряд действующих мер уголовно-правовой ответственности. Проблема переведена в публичную плоскость. Дилемма «возвращать – не возвращать» ощутимо встала перед российским истеблишментом. Ситуация неоднозначная, поскольку тема не исключает различных вариантов политического манипулирования массовым сознанием, а потому требует серьезной политической и юридической оценки на самом высоком уровне.
Прежде всего, стоит обратить внимание на конкретику, или даже скорее, наметившуюся определенность в позициях разных представителей власти. Если, например, заместитель председателя Совбеза России Дмитрий Медведев ранее, рассуждая на тему возврата смертной казни, был сдержан в риторике, в его словах не было императивности, и он сам подчеркивал, что никогда не делал заявлений о необходимости немедленного возвращения, а лишь высказывал мнение о возможности такого варианта при наличии максимально весомых оснований, то после теракта 22 марта он, по-видимому, такие основания увидел.
Вернуть высшую меру призвали лидеры ЛДПР, КПРФ и «Справедливой России – За правду». Сергей Миронов озвучил позицию фракции о необходимости проведения референдума о возвращении смертной казни.
По данным различных социологических опросов население страны стабильно высказывается в пользу этого варианта. Поэтому есть уверенность, что такие инициативы найдут поддержку у народа. Но при этом надо понимать, что громкие заявления, сделанные публично, могут сыграть нехорошую шутку с их авторами в случае последующего отказа от продвижения такой повестки.
Но нельзя не видеть риски. В свое время Гюстав Леброн заметил: «… душой толпы движет не разум, ибо толпе не свойственно рассуждение, а образы, которые возникают из внешнего воздействия на эту толпу». Поэтому такая мера ответственности как смертная казнь теоретически может иметь место исключительно в идеально правовом государстве, излеченном от коррупционной заразы, где возможность судебной ошибки равна нулю.
В этом ключе высказалась президент Федеральной палаты адвокатов Светлана Володина. Как юрист, и как человек она уверена, что вероятность судебной ошибки даже в один процент обнуляет смысл института смертной казни.
Категорически против снятия моратория выступил глава правового комитета Госдумы Павел Крашенинников. В этом его поддержал сенатор Андрей Клишас. Оба считают, что дискуссия в таком ключе уводит общество в ложном направлении. По мнению Клишаса законодательный орган не может преодолеть запрет содержащийся в определении Конституционного Суда.
Однако такие утверждения, по всей вероятности, не станут достаточно убедительным аргументом, указывающим на непреодолимость существующих юридических барьеров. Есть ощущение, что если на то будет политическая воля, определяемая политической целесообразностью, то эти барьеры снимут. Тем более, что в Конституции оставлена возможность для этого без внесения изменений.
«Учитывая слова спикера Думы Вячеслава Володина, что в этом вопросе не обязателен референдум, все зависит от решения КС РФ, а также инициативу члена комитета по безопасности и противодействию коррупции Михаила Шеремета по уточнению в Конституционном Суде вопроса о возможности, порядке и основаниях отмены моратория на применение высшей меры наказания, можно предположить, что право решения «острого вопроса» будет делегировано органу конституционного контроля. Но для этого нужно соблюсти достаточно сложную процедуру оформления специального запроса уполномоченных заявителей. По всей вероятности, после анализа и учета позиций разных сторон, включая общественное мнение, власть сделает необходимый выбор», - предполагает эксперт Ставропольского филиала Президентской академии Геннадий Шевченко.
