Герой нашего рассказа Егор Дёркин. Шесть сезонов ставропольский центрфорвард отыграл в одном из сильнейших европейских чемпионатов – словацком. А вернувшись в родной город, стал тренером Ставропольской школы зимних видов спорта «Наследие».
– Егор Дмитриевич, как в вашей жизни появился хоккей?
– Мне было лет шесть, когда папа повел меня в торговый центр в Ставрополе. Рядом на ледовом пятачке катались с клюшками какие-то ребята. Папа спросил меня, не хочу ли я попробовать свои силы на льду. А я, честно говоря, про хоккей не знал вообще ничего. Когда мы вернулись домой, папа объяснил мне, что это за вид спорта, включил хоккейный телеканал, и я как-то сразу проникся этой игрой. Понял, что хочу этим заниматься.
– Как ребенку из хоккейной провинции достичь успеха в профессии?
– Нужно не просто желание. Необходимо этим гореть, видеть в жизни только хоккей и больше ничего. Меня не останавливало ни отсутствие амуниции (первое время я вообще играл в фигурных коньках), ни малое число хоккеистов (их на город было тогда человек десять) и команд (в то время насчитывалось примерно шесть клубов на весь юг страны), ни то обстоятельство, что я пришел в хоккей достаточно поздно.
Первое время смотрел на ребят, с которыми начал тренироваться, как на хоккейных богов. Но через годик уже отставание наверстал и даже смог попасть на стажировку в академию московского «Спартака». А когда мы начали активно ездить на соревнования, я осознал, что готов посвятить хоккею всю жизнь. Со временем у меня стало получаться, почувствовал уверенность в своих силах, начал набирать кондиции, много забивал. Выступал также за ростовские и краснодарские команды – в Ставрополе игровой практики не хватало, приходилось наверстывать в других клубах.
– Наверняка на вас положили глаз скауты из крупных хоккейных центров страны. Предложения были?
– На одном из турниров в Беларуси меня приметил тренер из Санкт-Петербурга. Чуть позже он связался с моими родителями и пригласил на просмотр. Мама и папа, честно говоря, сначала вообще в это не поверили, даже посмеялись. Где в хоккейном отношении Ставрополь, а где Санкт-Петербург?! Тем не менее в итоге мы отправились в северную столицу, и после пары дней просмотра предложили остаться в местном спортинтернате.
Мне было девять лет, и родители очень сомневались, стоит ли меня отпускать в неизвестность, которая находилась за 2500 километров от родимого дома. Но все же я их уговорил. Это был серьезный шаг и единственный путь, чтобы стать хоккеистом.
Сначала было трудно, эмоционально этот год был самым сложным в моей жизни. Но я ни разу не пожаловался на трудности родителям, потому что прекрасно понимал: если дам слабину, меня сразу же заберут обратно. И, скорее всего, это будет билет в один конец.
Потом стало полегче – сдружились с ребятами, стали, как семья. Тем более что все мы оказались в одинаковых условиях – местных хоккеистов в нашей команде практически не было.
– Конкуренция в команде была жесткая?
– Сумасшедшая! Причем мало было выдержать в течение сезона конкуренцию внутри команды. На просмотр из всех уголков страны приезжали десятки новых талантов, которые мечтали занять твое место. Такая обстановка закаляла характер.
В то же время в интернате были созданы все условия для того, чтобы учиться играть в хоккей. Чуть ли не каждую неделю мы летали на турниры, в том числе за границу, на сборы отправлялись в Швецию, Финляндию, Латвию. Все было очень серьезно. В Санкт-Петербурге я провел пять с половиной лет, а потом перебрался в Краснодар.
– Неожиданно.
– На самом деле все логично. Пробиться в юношескую или молодежную команду в Санкт-Петербурге было сложно. А в Краснодаре к тому времени создали фарм-клуб «Кубани» (она выступала в высшей хоккейной лиге) – «Беркуты Кубани». Да и к родному Ставрополю было гораздо ближе.
В «Беркутах» я отыграл год, после чего проект, увы, закрылся. Меня пригласили в Орск – в команду «Южный Урал». Она выступала в юношеском первенстве России в регионе «Урал – Западная Сибирь». Это была прекрасная школа. А затем поступило предложение попробовать свои силы в Словакии, так что во взрослом хоккее на профессиональном уровне я дебютировал уже в Европе.
– Как считаете, не рано ли уехали за рубеж?
– Нет. Я с девяти лет живу самостоятельно, и к шестнадцати годам был вполне готов к перемене мест, которая помогла мне быстрее расти в профессиональном плане. Хотя, не скрою, легко не было. Помимо высокой конкуренции надо было еще преодолеть языковой барьер. Я своим воспитанникам всегда говорю: с вами там никто церемониться не будет, без английского вы – как без рук. У меня как-то получилось сразу влиться в коллектив, сказался большой опыт выездов за границу еще с командой из Санкт-Петербурга. В Словакии ребята помогали мне адаптироваться в новых условиях, осваивать языки, приходили с учебниками, объясняли терминологию, какие-то бытовые нюансы. Вообще в команде были не только словаки и чехи, но шведы, канадцы, американцы.
– Менталитет в Старом Свете сильно отличается от российского?
– В Восточной Европе это чувствуется не так сильно, как в Западной. Тем не менее там все равно все другое: уклад, порядки. Я провел в чемпионате Словакии почти шесть сезонов, успел поиграть за такие команды, как «Спишска Нова вес», «Жилина», «Скалица» и за сборную Университета Матея Бела, где год учился на тренера.
– Карьера за рубежом складывалась довольно неплохо. Почему все же решили вернуться домой?
– В 2020 году случилась пандемия коронавируса, чемпионат остановили, а нас отправили в отпуск. Когда он истек, ясности не было никакой. Тем не менее через пять границ я отправился в Словакию, но в результате за полгода мы сыграли всего один матч. Клубы из-за пандемии постоянно закрывались на карантин, и чемпионат сразу останавливали.
В результате решил вернуться домой. Думал временно, оказалось – нет. И так получилось, что в Ставрополе я занялся тренерским ремеслом, о чем подумывал уже давно. Стал проводить индивидуальные тренировки с детьми и быстро втянулся. Начал получать кайф от своей новой жизни, от работы с детьми.
Через пару месяцев позвонили из Словакии и сказали, что чемпионат возобновляется, меня ждут в клубе, но я уже принял решение завершить хоккейную карьеру и сосредоточиться на тренерской работе. Есть такое выражение: «Чтобы стать хорошим тренером, нужно убить в себе игрока». Наверное, я уже тогда был к этому близок.
К двадцати двум годам у меня накопился жизненный и игровой опыт, знания, которые есть не у многих. Я рад, что так случилось, все было не зря. Но теперь наступил новый жизненный период. Остался в хоккее, но в другой роли. И ни разу об этом не пожалел. Мне это нравится гораздо больше. У меня много воспитанников, и я стараюсь передавать свой опыт, чтобы у них все получилось лучше и дольше, чем у меня. Нахожу в тренерском деле большой смысл и действительно люблю это дело.
– Как возник вариант со школой зимних видов спорта «Наследие»?
– Я узнал, что в Ставрополе строится ледовый дворец. Нашел телефон координатора, оправил резюме и презентацию своего видения развития ставропольского хоккея. Вскоре мне позвонили и пригласили вместе с другим ставропольским хоккеистом Максимом Кудрявцевым на встречу с Ильей Изяславичем Авербухом.
Мы познакомились, пообщались. Было стойкое ощущение, что разговариваем с хоккейным специалистом, он абсолютно в теме. Что, в принципе, неудивительно, поскольку Илья Изяславич – профессионал, в спорте знает все «от» и «до». Он понимает, чего хочет от тренеров, и очень точно это доносит. Думаю, ему понравилось наше отношение к делу, предложения по развитию хоккея в крае.
– Сейчас больше детей в школе «Наследие», чем полтора года назад, когда она только открылась?
– Гораздо! О школе узнали в городе и крае. Особенно много малышей, которых мы ставим на коньки и даем первые толчки для активного физического развития.
– Ни для кого не секрет: чтобы продолжать прогрессировать, детям из хоккейной провинции необходимо уезжать в большие города. Вы тому яркий пример. Как считаете, с появлением школы зимних видов спорта «Наследие» у ставропольских юных хоккеистов отпадет необходимость раннего отъезда из родного дома?
– Думаю, да. Когда я уезжал, в Ставрополе не было практически никаких условий для развития. Теперь появились школы «Наследие» в Ставрополе и в Ессентуках, действуют другие тренировочные базы и школы. Налицо конкуренция, которая способствует росту мастерства. Да и региональный чемпионат на юге России стал намного сильнее, чем несколько лет назад.
Определенной формулы, когда именно надо уезжать, на мой взгляд, нет. Это надо делать по необходимости. Если вы чувствуете, что ваш ребенок уже перерос местный уровень, ему не за кем больше тянуться, то надо ехать, потому что дальше будет только стагнация. В этой ситуации очень важно наличие команды старшего возраста. Если ваш ребенок сильнее ровесников, то он вполне может привлекаться в команду на год или два старше, доказывать свою игровую состоятельность в противостоянии со старшими и более опытными спортсменами.
И в «Наследии» такая возможность есть. Мы не даем ребятам почивать на лаврах, при необходимости поднимаем их в старшие команды, развиваем конкуренцию. И при таком подходе вопрос отъезда как минимум откладывается на определенный срок. В идеале в городе должна быть профессиональная команда или ее фарм-клуб, чтобы существовали преемственность и поступательность развития.
– Есть еще одна преграда, которая в тренерской среде именуется термином «южный хоккей». Это значит, что наставникам зачастую приходится иметь дело с чрезмерной родительской опекой. Вам приходится с этим сталкиваться?
– Южная расслабленность у детей действительно имеет место. Но чем старше они становятся, тем активнее мы стараемся минимизировать в тренировочном процессе влияние родителей, чтобы ребенок рос самостоятельным, сам переодевался, умел ладить со сверстниками в коллективе, мог постоять за себя. Без этого в хоккее никуда. В идеале родители привели ребенка к порогу школы – и все, пошли заниматься своими делами. А дальше уже началась работа тренера.
Вообще на начальном этапе при работе с младшим возрастом ты больше не тренер, а аниматор. Главная задача – сделать все, чтобы влюбить этих маленьких людей в спорт. И только когда они проникнутся командным духом, пониманием, куда и зачем они попали, из них можно что-то лепить. В шесть-семь лет ребенку невозможно внушить, что он должен стать чемпионом, для него это неважно. Ему в первую очередь должно быть весело. А уже через игру он получает навыки, которые в дальнейшем нужно развивать.
